Добрый день. Счастливая минута. Здравствуйте, дорогие и милые, милая моя жена Таня, милые дети Лёня, Шура, Витя и доченька Галечка и своячница Тася. С дорогим и горячим приветом и крепким поцелуем к вам, ваш муж и папка, и зять. П.В.Т.
Сущность этого моего письма против вчерашнего почти жизни нашей не меняет, только то, что вчера мы не знали, какой день и число, поэтому читайте вчерашнее письмо писанным за 19-е число, а в нём — 18-е.
Затем, сегодня на заре с передовой линии огня отошли мы метров 200 в зад малость отдохнуть и умыться. Второе письмо из песчаного окопа (не подумайте, что из одного — их в день иногда много выходит). Ну, вчерашний день, всё-ж, просидели до сегодняшнего утра. Не так сильно опасно сегодня.
Я пишу вам письмо, несмотря на то, что вчера отправил вам письмо и Васе. Пишу сегодня потому, что есть маленькое изменение, но оно не существенное... Пишу потому, что те письма вчера отослали до почты просто с рядовым бойцом. А потому сегодня есть время, пока пишу второе вам письмо, — это не вредно. Может хотя бы из двух одно дойдет.
Ну, наш путь следования пропишу, города (не все, а основные)... Вы смотрите по карте: где ехали и где сейчас. Следующие города: Новосибирск, Омск, Петропавловск, Курган, Челябинск, Златоуст, Уфа, Куйбышев, Сызрань, Кузнецк, Пенза, Харьков... Ну здесь я сообщу. К Харькову подъехали мы [за]темно, на окраине города стоял наш эшелон, и мы только успели выйти из столовой, [как] в городе загудели тревожные гудки, после чего показались 4 вражеских самолёта и спустили небольшое количество бомб... Но быстро огнём наших зенитных артиллерий были отбиты вражеские самолёты.
Затем сейчас подъезжаем к городу Полтава. Эту песню «во Полтаве я родился» у нас пели. Ну, здесь едем очень тихо... То есть, вот-вот с вагонов вылезем, потому что фронт недалеко — пойдем, наверное, пешком.
Ну, дорогая, милая Таня и милые дети, я вам предлагаю дружнее быть друг с другом, уважать самое главное. Это в жизни, милая Таня, я писал вам в прошлых письмах. Не жалей моего, то есть, во время осени используй всё на хлеб. Если буду жив, то это всё нажитое. Запаси, Таня, хотя на зиму хлеба. Ну, милая Таня, я пишу вам, как всё есть, ну вы, всё-ж, сами себя не волнуйте, война очень и очень опасная, в некоторых направлениях противник применяет газы даже! Раненых везут навстречу нам эшелон за эшелоном — все с руками, ногами... Ну, вам не секрет, почему только с руками, с ногами — с головой и грудью известно где остаются. Ну, дорогая и милая жена Таня и милые дети, живите как вам возможно. Обо мне не печальтесь — быть может, буду жив. Ну, если потребуется жизнь моя здесь, то ничего не поделаешь — не один я, а много нас. Жаль мне вас, Таня, трудно вам с малыми детьми одной.
Затем пропишу эту местность. Смотрите на карте, где мы есть. Мы по течению сейчас на левом берегу. А на правом, напротив нас, село, где родился и жил (и здесь против нас музей и около музея его памятник) поэт, писатель Тарас Шевченко. Это всё будет на правом берегу Днепра. От его родного села выше по течению начинается город цензура, ещё выше — город цензура и по той же стороне будет Киев. Расстояние от нас до Киева точно мы не знаем, но примерно, говорят, километров 130-140.
Милая Таня, ещё раз пишу тебе: моих монаток не жалей, хотя их и нет, но как пальто, новые катанки, в общем, чего можно, отдай на хлеб, оставь мне пока одну фуфайку да рубаху с брюками — и хватит. Доху сможешь — тоже отдай, сколько сможешь взять, столько и ладно. Хлеба на зиму запаси. Кушайте, пока есть возможность достать хлеба, — дальше будет видно. А я если буду жив, то — ноги ходят, как-нибудь проживём, это всё нажитое.
<...>
Ну, написал я, что вам хватит читать на полдня... Но это всё для вас знать нужно. И для меня, всё же, вчерашний день и сегодняшний... Хотя всё время вокруг снаряды рвутся, но мы сидим в окопах. Только, уж, если падают рядом с окопом или в окоп — конечно, жизни не будет... Ну, всё-ж, пока остаюсь, на сию минуту, жив и здоров.
Милая Таня и Тася, с получением этого письма напишите мне. Пропишите, как живёте, пропишите, кого взяли из друзей и знакомых и много ли вязли после нас. Может, и придётся мне получить. Может, взяли и Васю, то если есть адрес, то его и Пети и пашин напишите мне. Ну, затем, милая моя жена Танечка и милые дети, Тася, поцеловал бы я вас по несколько раз, но далеко от вас.
Милая Таня, видел во сне тебя (хотя спал почти сидя): вечер, пришла ко мне, просто сюда, на фронт, и только помню, что крепко с тобой поцеловались. Ну, милая, до свидания.
Писал известный вам ваш
П.В.Т.